Хитросплетения (Сборник рассказов) - Страница 65

Тьери медленно провел рукой по лбу. «Мой бедный Филипп, я обманул тебя. Я воспользовался твоим доверием, твоим великодушием, и теперь я готовлюсь окончательно занять твое место». Он чувствовал себя во власти стыда и отвращения. Слова раскаяния подступали к его губам; слова, которые, он, возможно, и выговорил бы, если бы внезапно не вспомнил, что Ивонна тоже находилась в спальне. Он обернулся. Взгляд его встретился со взглядом молодой женщины. На ее щеках виднелись два поблескивающих следа, и он понял, что мысли Ивонны следовали точно в том же направлении, что и его собственные. У обоих промелькнула сочувственная улыбка.

Раздался звонок. Ивонна вышла из комнаты. Чуть позже Филипп открыл глаза. Долго они оставались мутными, пока взгляд не прояснился, скользнул по мебели и наконец остановился на Тьери. И тогда на этом восковом лице мелькнуло нечто, отдаленно напоминавшее радость.

— О! Тьери, ты здесь!

Тьери наклонился, положил ладонь на скрещенные по-прежнему руки умирающего. Ему больше не удавалось сдерживать слезы.

— Филипп, старина Филипп!

Филипп состроил какую-то непонятную печальную мину.

— Я думаю… дело — труба… Нет, не прерывай меня… У меня уже так мало сил… Подойди… сюда… Где Ивонна?

— Кто-то пришел. Хочешь, я…

— Нет… Наоборот… слушай меня. Понимаешь, Тьери, я не всегда был тем безупречным мужем… каким казался… Теперь эта история закончилась… глупость какая-то… у меня нет времени вдаваться в подробности… Короче, я сохранил фотографии, письма… сухие цветочки… ты знаешь, насколько я чувствителен… все это закрыто в маленькой черной шкатулке…

Обессилев, Филипп замолчал. Его черты казались настолько неподвижными, а дыхание настолько слабым, что на какое-то мгновение Тьери показалось, что все кончено. Он слышал на кухне голос Ивонны и узнал голос соседки.

— Черная шкатулка, — вновь заговорил Филипп. — В последнем ящике моего письменного стола… Ты ее возьмешь… Если я чудом выпутаюсь… ты мне ее принесешь обратно… Но если со мной случится несчастье… ты сожжешь ее… Нельзя, чтобы Ивонна обнаружила ее, понимаешь?.. Нужно, чтобы она никогда не узнала…

Тьери задыхался от нежности, жалости, благодарности. Успокаивающее, невероятное откровение одним махом снимало его последние сожаления, последние сомнения. Филипп изменял Ивонне, и, наверное, с одной из ее самых близких подруг. Иначе говоря, молодая женщина всего лишь отплатила ему той же монетой. Не важно, кто из супругов начал первым, — Тьери больше не чувствовал себя виноватым. Измена Филиппа снимала с него моральный груз.

Неожиданно голос умирающего стал от беспокойства более твердым.

— Обещай мне, Тьери… Где ты?

Тьери пожал коченеющие руки.

— Я здесь, Филипп. Обещаю тебе… Все, о чем попросил меня… Но я уверен, что принесу тебе эту шкатулку обратно… Увидишь.

Филипп сделал легкое движение головой с неожиданно умиротворенным, почти счастливым видом.

— Спасибо, старина… Теперь что касается Ивонны. Я хотел бы, чтобы ты…

Тьери было не суждено когда-либо узнать продолжения. В прихожей послышались шаги Ивонны, и больше молодая женщина не покидала спальню. Филипп скончался в течение последующего часа.

Тьери без труда нашел шкатулочку, черный ящичек со скромной гравировкой и фигурным замком. Ему удалось незаметно сунуть ее в карман своего плаща. Ивонна обзванивала своих сестер: «Ужасное горе постигло…» Вскоре все будут в сборе. Осторожность и приличия вынудили Тьери удалиться. Он даже не осмелился поцеловать Ивонну в комнате. А в прихожей лишь коснулся губами ее щеки, как какой-нибудь дальний родственник.

Никуда не заходя, он добрался до скромного флигеля, который он снял с самого начала своей любовной связи, менее чем в километре от виллы Делоров. Он сразу же спустился в подвальный этаж и вытащил из своего кармана шкатулку. Да, он исполнит последнюю волю своего друга, Ивонна никогда не узнает…

Он открыл дверцу топки, какое-то мгновение посмотрел на рыжие отблески пламени, пляшущие на черном дереве, и бросил коробку. Никогда в жизни у него не было так легко на душе. С этими фотографиями, письмами, сухими цветами испарялись воспоминания о его собственном, Тьери, поведении. Его жест стирал прошлое, перед ним открывалось будущее, отмытое от каких-либо пятен.

Взрыв слышен был на милю в окружности, и стекла повылетали почти повсюду. Два дня понадобились пожарникам, чтобы извлечь тело Тьери, заваленное грудами обломков. Безусловно, следователи легко установили характер покушения. Мотивов же его, наоборот, никто никогда не узнал. Ивонна в том числе.

Мальчик на дороге

Бывают такие вот дни, когда ничего не ладится. Автостоп — это как рыбалка. Осторожно выбрасываешь большой палец вперед, по направлению к дороге, бегущей, словно волны канала, и ждешь, когда клюнет. Иногда с первого же раза подсекаешь какую-нибудь машину, обычно малолитражку: например, модель «2С» или микроавтобус. Но чаще всего улов ускользает в последний момент, после секундного колебания, многообещающего снижения скорости. Что же до крупняка, до хищников, тех, у кого щучьи морды, хищные формы, они держатся середины и шпарят вне досягаемости в гигантском водовороте. Отчаявшись, Жан-Клод семенил с рюкзаком в руке вдоль берега. Ни малейшей удачи. Может быть, слишком хорошая погода? И потом, утром в субботу совсем не то что в воскресенье вечером — известное дело. Когда люди отправляются в путь, то они обязательно ведут себя как эгоисты. Когда же они возвращаются, то, наоборот, в них зреет какая-то милосердная меланхолия. Они легче ловятся. И благодаря пробкам, есть даже уголки, где их ловишь голыми руками. Жан-Клод присел у пограничной межи, чтобы набить свою длинную студенческую трубку. Он придирчиво осмотрел себя, чтобы развеять последние сомнения. Ну что! Чистенький, в шортах и легкой тенниске. Гладко выбрит, аккуратен, приятного вида. Девятнадцати лет. Под белокурыми волосами лицо, смахивающее на девичье. Он должен был бы уже «вытянуть» на травку какую-нибудь машину модели типа «404» или «ДС».